Система инклюзивного и коррекционного образования развивается в России

Когда пирога не хватает, можно испечь ещё… А можно избавиться от лишних ртов. Когда пирог бюджетный, как правило, срабатывает второй вариант. Думается, именно по этой первопричине под нож попали сельские и коррекционные школы, а сейчас озвучиваются аккредитационные «бизнес-пакеты» – базовый, продвинутый и ведущий.

Инклюзия всё глубже проникает на все уровни образования. С одной стороны, она необходима (хотя позиция небесспорная), с другой – коррекционные школы тоже нужны, или уже нет? А ресурсные классы – своеобразный компромисс?

Представляем мнения читателей «АО» по теме заочного круглого стола «Инклюзивное и коррекционное обучение в школе».

МИНЮРОВА Светлана Алигарьевна – ректор Уральского государственного педагогического университета, доктор психологических наук, профессор.

– Считаю, чем шире спектр форматов обучения для детей с особенностями развития, тем лучше. Важно, чтобы у родителей был выбор: инклюзия или коррекционная школа. Они должны его сделать с учетом состояния здоровья, возможностей, способностей ребенка. Это очень ответственный выбор. От него будет зависеть, в каком коллективе, по каким методикам, в каком темпе ребенок будет обучаться.

​В России появится концепция развития системы инклюзивного и коррекционного образования на период до 2030 года. Подробнее: bit.ly/ao105I1

Не каждому особому ребенку подойдет инклюзия. Поэтому коррекционные школы важно не только сохранить, но и развивать, внедряя новейшие стандарты и методики обучения. У особых детей должна быть подушка безопасности, которой они в любой нужный момент смогут воспользоваться и которая обеспечит природосообразное сопровождение их индивидуального развития и обучения.

Ресурсные классы, безусловно, один из вариантов бережного сопровождения особого ребенка в массовой школе. Замечательно, когда есть образовательное пространство, где ребенку может быть оказана компетентная помощь, где он может получить не только знания, но и эмоциональную разгрузку. Масштабирование создания таких классов –например, по типу проекта «Инклюзивная молекула» – требует серьезных кадровых, методических, материально-технических ресурсов.

КУСОВА Маргарита Львовна – проректор по учебной работе Уральского государственного педагогического университета, доктор филологических наук, профессор.

– Очевидно, что на этот вопрос не может быть однозначного ответа, так как здесь значимы многие факторы: нозологические группы детей (нозологические группы детей-инвалидов и нозологические группы детей с ОВЗ), условия реализации образовательной программы (кадровая составляющая, наличие доступной среды для разных категорий детей) и другие. Ресурсные классы действительно могут быть хорошим компромиссом в условиях, когда родители ориентированы на общеобразовательное учреждение, но при этом обучающемуся необходима адаптированная программа.

	АБРАМОВА Анастасия Владимировна – заведующая кафедрой дошкольного и начального общего образования Института повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования Тульской области, кандидат философских наук, доцент.
	ФИЛАТОВА Мария Вячеславовна – доцент кафедры дошкольного и начального общего образования Института повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования Тульской области, кандидат педагогических наук, доцент.

– На сегодняшний день инклюзивное образование на территории Российской Федерации должно реализовываться на всех уровнях образования, так как регулируется федеральным законодательством. В этой связи многие педагоги и ученые озабочены тем, чтобы прописать алгоритмы грамотного перехода к инклюзии и прояснить механизмы её реализации. Необходимо понимать не только как, но и каких детей можно включать в общий образовательный процесс, не ущемляя при этом их прав, а также не ограничивая комфортные образовательные условия для детей с нормой.

​Стереотипы на восприятие отклоняющегося от нормы прочно закрепились в сознании не одного поколения наших соотечественников, а сила реакции на человека с патологией зависит от степени выраженности дефекта и не зависит от социального статуса и положения в обществе.

К сожалению, на практике мы имеем много примеров того, что на данный момент участники образовательного процесса не готовы к реализации инклюзивного образования. Проблемы создания условий для инклюзивных групп лежат не только в материально-финансовой плоскости, но и кадровой политики организаций. Не стоит забывать и о длительной просветительской работе по изменению мировоззренческих основ и социальной оценки включения в образовательный социум детей с ОВЗ и инвалидностью. Сознание большинства наших граждан во многом не подготовлено к тому, чтобы инвалиды стали занимать позицию «на равных» с остальными членами общества. До сих пор основной проблемой, с которой столкнулась идея продвижения интегративной формы обучения, является неготовность нашего общества к сосуществованию и полноправному взаимодействию с инвалидами. Стереотипы на восприятие отклоняющегося от нормы прочно закрепились в сознании не одного поколения наших соотечественников, а сила реакции на человека с патологией зависит от степени выраженности дефекта и не зависит от социального статуса и положения в обществе. Чтобы решить эту проблему, необходима глобальная просветительская и психологическая работа с семьями детей общего развития, не выходящего за пределы возрастной и психофизиологической нормы.

Необходимо грамотно подходить к процессу инклюзии. При определенных условиях в общеобразовательных школах могут обучаться дети с отклонениями в развитии, имеющие хороший сохранный интеллект. Напротив, дети с серьёзными нарушениями интеллекта, на наш взгляд, не должны учиться в массовой школе, поскольку при этом возникает ряд трудностей как для рядовых учителей, так и для специалистов. В то же время закон прописывает, что родители имеют право выбора, и родитель не желает, чтобы его умственно отсталый ребенок учился в специальной школе, а хочет, чтобы он посещал обычную школу по месту жительства. И наоборот: кто-то понимает невозможность социализации и возможность обучаемости таких «сложных» детей.

Можем ли мы со стопроцентной уверенностью говорить об отказе от коррекционных школ? Наверное, нет. Если задачи ограничиваются привитием человеку элементарных навыков, связанных с процессом социализации, то речь пойдет о коррекционной школе, а когда говорим о помощи в развитии и реализации имеющегося познавательного и коммуникативного потенциала, – скорее об инклюзии. Всё зависит от степени тяжести заключения ПМПК, которое отражает определённый баланс между «академическим компонентом» и компонентом «жизненной компетенции».

​Вступить в дискуссию можно, прислав свои варианты ответов по адресу: sindeeva@akvobr.ru.В теме письма просьба указывать рубрику «Заочный круглый стол».

На протяжении долгих лет система образования четко делила детей на обычных и инвалидов. Последние практически не имели возможности получить образование и реализовать свой образовательный потенциал: их не брали в учреждения, где обучаются нормотипичные дети. Теперь, согласно законодательству, дети с особенностями в развитии должны иметь равные возможности с другими детьми. Для осуществления этого возникает потребность во внедрении такой формы обучения, которая создаст им оптимальные условия в образовании. Это ресурсный класс. В настоящее время данное понятие может трактоваться по-разному. В приоритетном случае – мы говорим о том, что все дети с ОВЗ приписаны к «регулярным» классам: 1 «А», 1 «Б». Это могут быть не только первые классы, но и любые другие – для ребенка любого возраста, нуждающегося в индивидуализации образовательного маршрута. Понятие «ресурсный класс» может подразумевать также и то, что на его базе постоянно обучается группа детей, выходя в регулярные классы на те или иные предметы. В ресурсном классе может использоваться прикладной поведенческий анализ, а может и не использоваться. Прежде всего это зона, где есть необходимые «ресурсы»: специалисты, территория, методики, инструментарий и прочее. Нам представляется, что это определённый выход из ситуации как для детей с ОВЗ и инвалидностью, так и для условно нормальных детей.

Сегодня в нашей стране около 2 млн. детей, которым требуется особый педагогический подход. Из-за особенностей психофизического развития они не могут наравне со своими обычными сверстниками осваивать школьную программу. И, к сожалению, прогнозы врачей неутешительны: с каждым годом число ребят с ограниченными возможностями здоровья растет на 4%. Еще недавно такие дети воспитывались и учились в специализированных коррекционных школах и школах-интернатах[1]. Однако наконец-то в последнее время в образовании стали проводиться реформы, призванные помочь особым детям влиться в общество, обучаться вместе со своими здоровыми сверстниками и стать со временем полноценными членами современного общества.

Продолжение: Инклюзия и коррекция в школе на примере обучения глухих и слабослышащих детей

[1] Восемь видов коррекционных школ: I и II – для слабослышащих, глухих и глухонемых детей, III и IV – для слабовидящих и слепых, а также для детей с косоглазием и амблиопией, V – для детей с тяжёлой речевой патологией, в том числе с заиканием, VI – для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата, VII – для детей с дислексией, VIII – для умственно отсталых детей.